Неточные совпадения
На одном берегу собралось множество народа; некоторые просили знаками наших пристать, показывая какую-то бумагу, и когда они пристали, то корейцы бумаги не дали, а привели одного мужчину,
положили его на землю и начали бить какой-то
палкой в виде лопатки.
Тут выдернули они наскоро из плетня
палки,
положили на них мешок и понесли на плечах.
Петр поднял голову, точно от удара кнутом. Вынув из кармана свой кошелек, он пошел по направлению к слепым. Нащупав
палкою переднего, он разыскал рукою деревянную чашку с медью и бережно
положил туда свои деньги. Несколько прохожих остановились и смотрели с удивлением на богато одетого и красивого панича, который ощупью подавал милостыню слепому, принимавшему ее также ощупью.
Палки эдакие,
положим, пустые, из холстины сделаны, а в средине хлопья, но, однако, скучно ужасно это терпеть, что всё по тебе хлоп да хлоп, а иные к тому еще с холоду или для смеху изловчаются и бьют довольно больно.
Лукашка тоже с молитвою отпил вина и поставил его на стол. Старик встал, принес сушеную рыбу,
положил на порог, разбил ее
палкой, чтоб она была мягче, и,
положив ее своими заскорузлыми руками на свою единственную синюю тарелку, подал на стол.
Такие складные удилища, хорошо отделанные, с набалдашником и наконечником, имеют наружность толстой красивой
палки; кто увидит их в первый раз, тот и не узнает, что это целая удочка; но, во-первых, оно стоит очень недешево; во-вторых, для большой рыбы оно не удобно и не благонадежно: ибо у него гнется только верхушка, то есть первое коленце, состоящее из китового уса или камышинки, а для вытаскивания крупной рыбы необходимо, чтобы гибь постепенно проходила сквозь удилище по крайней мере до половины его; в-третьих, его надобно держать всегда в руках или
класть на что-нибудь сухое, а если станешь
класть на воду, что иногда неизбежно, то оно намокнет, разбухнет и даже со временем треснет; к тому же размокшие коленца, покуда не высохнут, не будут свободно вкладываться одно в другое; в-четвертых, все это надо делать неторопливо и аккуратно — качества, противоположные натуре русского человека: всякий раз вынимать, вытирать, вкладывать, свинчивать, развинчивать, привязывать и отвязывать лесу с наплавком, грузилом и крючком, которую опять надобно на что-нибудь намотать,
положить в футляр или ящичек и куда-нибудь спрятать…
Входит Несчастливцев в дорожном платье, снимает котомку и
кладет в угол, туда же ставит
палку.
Не смеяться над этими рассказами точно было невозможно, и Дора не находила ничего ужасного в том, что Илья Макарович, например, являлся домой с каким-нибудь трехрублевым полированным столиком; два или три дня он обдувал, обтирал этот столик, не позволял к нему ни притрагиваться, ни
положить на него что-нибудь — и вдруг этот же самый столик попадал в немилость: Илья Макарович вытаскивал его в переднюю, ставил на нем сушить свои калоши или начинал стругать на нем разные
палки и палочки.
А чтобы я не беспокоился, то он
кладет такой зарок, что если он нашу жидовскую кувыркаллегию уничтожит, то ему за это ничего, окромя трех гривенников на выкуп благословенных сапогов не нужно, «а если повторится опять тот самый многократ, что они упадут», то тогда ему, господину Мамашкину, занести в спинной календарь двести
палок.
Он
кладет голову то одному, то другому на колени, вздыхает, моргает глупыми голубыми глазами и стучит по ножкам табуреток своим прямым, крепким, как
палка, хвостом.
Сом же представлял из себя огромного черного пса на длинных ногах и с хвостом, жестким, как
палка. За обедом и за чаем он обыкновенно ходил молча под столом и стучал хвостом по сапогам и по ножкам стола. Это был добрый, глупый пес, но Никитин терпеть его не мог за то, что он имел привычку
класть свою морду на колени обедающим и пачкать слюною брюки. Никитин не раз пробовал бить его по большому лбу колодкой ножа, щелкал по носу, бранился, жаловался, но ничто не спасало его брюк от пятен.
Положим, бороться с ней, устранить ее, сделать безвредной, сделать так, чтобы дедушка не замахивался
палкой, но — какая польза?
Верно ты не знаешь, чего нам стоит ученье, сколько побоев перенес я прежде, чем стать скрибой. Учитель каждый день говорил мне: «Вот тебе сто ударов. Ты для меня осел, которого бьют. Ты — неразумный негр, который попался в плен. Как орла заставляют садиться на гнездо, как кобчика приучают летать, так я делаю из тебя человека, а ты меня благодари!» При каждом слове он ударял меня
палкой; а бывали дни, когда меня
клали на пол и колотили камышевыми прутьями без счета, точно хотели превратить в телятину.
И только что поднял руку, как рубашка его в зубы. Проснулся Никита Федорыч с синяком на скуле: с вечера
положил он на верхнюю койку тяжелую суковатую козьмодемьянскую
палку — свалилась она и прямо ему на лицо…
Телега дернулась, встряхнув Настю, но уже в следующее мгновение она снова стала прямою, как
палка, и не покачивалась в стороны на колеях, а только подпрыгивала. Дьякон вынул платок, чтобы помахать отъезжавшей, но Настя не обернулась; и, покачав укоризненно головой, дьякон с долгим вздохом высморкался в платок и
положил обратно в карман. Так уехала она, чтоб никогда больше не вернуться в Знаменское.
Я тебя научу
полагать, — и, подняв
палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара.